Я думаю, что не эгоизм, а сумасшедшая любовь к сыну двигала ею.

ЕЕ сын - маменькин сынок в классическом проявлении, я не понимаю его поступков потом, такая как Лидка, ничему его научить не могла, разве что , тому что предательство-это нормально.

Человек спас многих и многих людей от гибели во время очередного апокалипсиса.

«Возможно, тогда – в эвакуационном автобусе, в истерике – ее посетил бред.

Ей привиделся створ погибших Ворот. Море, зеленоватый свет и невесомость, спешат к поверхности радужные пузыри... Ей показалось, что протянутые в пустоту руки наталкиваются на золотую паутину. Все ее силы, все ее желания переплавились тогда в ярость, в одно-единственное желание – разорвать, прорваться, пробить... Тогда ажурная сетка лопнула, и на дальней грани бреда – если это был бред – обнаружилось чужое присутствие. Будто внезапно раскрывшийся глаз. Потрясение было настолько сильным, что она почти сразу же соскользнула в темноту...»

Даже сына спасая, думает только о себе.
Стерва с самого детства.

Поделитесь , кто читал, кто думает по другому, вообще интересно, почему так закончилось все.

Иметь настолько много "душевных" сил, чтобы суметь "достучаться до небес", достойно похвалы. Хотят многие, умеют единицы.

– Подводим итоги, Лида?
Она облизнула терпкие от вина губы.
– А что, пора?
– Не знаю, – отозвался Беликов после новой паузы.
– Я предала науку, – сказала Лидка тихо.
– Знаю... Неоднократно.
– Я предала... Костю Воронова.
– Возможно.
– Я предала себя... ученого в себе.
– Ты никогда и не была ученым.
Лидка оскорбилась:
– Но идея-то... об отборе... она же моя?

Какое мне дело до внутреннего поведения Лидки, если она безнравственная пустышка.

Среди прочих отделов института кризисной биологии Лидкин отдел казался медведем, примостившимся среди сусликов и белок. Финансирование, международные связи, льготы, корреспонденты. Документальный фильм. Машина к подъезду.

Европейская академия от всего европейского сердца поздравляла Лидию Анатольевну. Потому что ее гипотеза была проработана специальной группой европейских экспертов и нашла блестящее подтверждение.

На нее смотрели. Оглядывались на улице совершенно незнакомые мужчины. Таращили глаза старшеклассники. Как будто от нее исходило тепло. Или запах. Или невидимые волны, колебания, круги по воде.

Какое мне дело до внутреннего поведения Лидки, если она безнравственная пустышка.

Среди прочих отделов института кризисной биологии Лидкин отдел казался медведем, примостившимся среди сусликов и белок. Финансирование, международные связи, льготы, корреспонденты. Документальный фильм. Машина к подъезду.

Европейская академия от всего европейского сердца поздравляла Лидию Анатольевну. Потому что ее гипотеза была проработана специальной группой европейских экспертов и нашла блестящее подтверждение.

На нее смотрели. Оглядывались на улице совершенно незнакомые мужчины. Таращили глаза старшеклассники. Как будто от нее исходило тепло. Или запах. Или невидимые волны, колебания, круги по воде.

А представьте, если бы все матери были до такой степени безнравственные и спасали бы своих детей так как она, во что бы превратился их, и без того, перевернутый мир?

то это будет уже не мать, а прапорщик.

Просто Вы, скорее всего, ещё не пережили материнства, поэтому не понимаете, вернее не чувствуете, наивысшей моральности такого поведения.

Ее знаменитый отдел больше не был украшением института имени Зарудного. Сокращенный наполовину, он перебрался под крышу 00Б – Отдела Общественной Безопасности, который вот-вот должны были переименовать обратно в ГО. Строжайшая секретность, подписки, вертушки на входе и выходе – все атрибуты гнилой секретности, которую Лидка с давних пор ненавидела.

Ни у кого не возникало сомнения в том, из-за чего исследования профессора Сотовой превратились в уж-жасную тайну. Близится апокалипсис, профессору Сотовой, уже немолодой, прямо скажем, женщине, очень хочется попасть в «условленные» списки...

Лидка прекрасно знала, что говорят о ней в институте. И какие при этом лица у говорящих. И что все они уверены, что «Сотовша» старается зря: «условленное время» не резиновое.

Сворачивала интереснейшие исследования и разворачивала совсем другие, невнятные и ужасно секретные; некоторое время институт находился в шоке – да как же! Да ведь она же порядочная, она НЕ ТАКАЯ! Она же никогда прежде...

Гостеприимно разъехались двери лифта, который Лидка вызвала двадцать секунд назад. Пошатываясь и ни о чем не думая, она ступила внутрь, и за закрывшимися дверями ее вырвало прямо на чистенький, ежедневно драимый уборщицей пол.

То , что это она спасла - это не факт, откуда вы это прочитали?

Цитата: Армагед-дом

«Возможно, тогда – в эвакуационном автобусе, в истерике – ее посетил бред.

Ей привиделся створ погибших Ворот. Море, зеленоватый свет и невесомость, спешат к поверхности радужные пузыри... Ей показалось, что протянутые в пустоту руки наталкиваются на золотую паутину. Все ее силы, все ее желания переплавились тогда в ярость, в одно-единственное желание – разорвать, прорваться, пробить... Тогда ажурная сетка лопнула, и на дальней грани бреда – если это был бред – обнаружилось чужое присутствие. Будто внезапно раскрывшийся глаз. Потрясение было настолько сильным, что она почти сразу же соскользнула в темноту...»

Sabrina:
То , что это она спасла - это не факт, откуда вы это прочитали?


У Дяченок. Думала, что я догадалась. Оказывается - нет. Ответ они дали сами.

Так пишут Дяченки. Они оставляют некоторую неопределенность. Восприятие этой неопределенности зависит от... восприятия.

С этой точки зрения оценки Sabrina корректны.

Мне горько за вас, госпожа, – говорил тем временем Карвер. – Жестокая судьба столкнула вас с человеком, мягко говоря, не вполне достойным... На колени, Солль! Эгерт пошатнулся, Тория поймала его взгляд. «Попадешь в безвыходную ситуацию и победишь»... Небо, как можно победить несущийся с горы камень, оползень, обвал? Внутри Соллевой души выл, метался, тысячи раз умирал жалкий трус – и Эгерт знал, что спустя секунду мерзкое животное подчинит его полностью.

— У нас расслоение реальности, — Аира мельком глянул на сиреневое вечернее небо. — Бегать не разучился?

Отвратительный смрад, запах гниющего мяса ударил в ноздри, разлился по носовым пазухам, проник в горло, в легкие и в мозг. Крокодил задышал ртом, понимая, что долго не сдержит рвотный позыв. Темно-красная, в прозрачной сукровичной пленке, на него валила масса слипшихся извивающихся тел,

— Расслоение реальности, — сказал наконец Аира. — Локальное чудо. Нарушение законов физики, химии, биологии в отдельно взятом пространстве. Результат цепочки «несовершенный творец — бредовая идея — ужасное воплощение».

— Несовершенный творец?

— Видел парня и девушку? Кто-то из них материализовал свою проблему, опасение, дискомфорт. Случайно.

— У одного из них была мысленная проблема с копошащимися червями?!

— Не так прямолинейно. Я же говорю, ужасное воплощение, косое, искаженное. Если парень, например, не хочет, чтобы девушка поступала к нему в зависимые, но боится сказать... И при этом ее любит... Но не может уважать... И не может отказаться от ответственности... И при этом он молод, хоть и прошел уже Пробу... Вот тогда он просыпается по ночам с криком, а что снилось — не помнит. Вот тогда в момент расслоения реальности мы видим неприятное убожество, довольно-таки опасное, потому что свойства его меняются ежесекундно...

я не был матерью, и тоже не понимаю наивысшей моральности такого поведения.Но то, что жертвует Лидка для безопасности своего чада, я никогда бы не отдал.

Это же надо, иметь такую силу.

Я бы такого позора не пережил. Но она его переживает. Эта процедура напоминает мне вырывание зуба самому себе.

Я легко отдала бы оставшиеся -дцать лет своей жизни, чтобы решить текущую проблему моего ребёнка.

Мне кажется, что "истинный бриллиант" в этом романе не выросший сын, который может вызывать симпатию, может - нет, не Лидия со своей судьбой, а любовь - чистая, вечная, сильная. Очень красивая история любви!!! Если ее увидели "высшие силы" и отдали дань уважения ей, значит она того стоит. Значит помыслы были чисты, в основе была созидающая энергия.

– Нила! – Варан замахал рукой, разом забыв о причальниках, об отце и о винте. – Нила!
Дежурный причальник поднялся, шагнул к Ниле, протянул руку, будто преграждая ход; Нила увидела Варана. Причальник крикнул что-то предостерегающее, но Нила уже бежала по доске, сложная конструкция раскачивалась под ее ногами, и крепления, удерживающие винт, стали опасно скрипеть.
– Стой! – крикнул отец. – Да что же!.. Нельзя... Куда?!
Ниле, казалось, наплевать было на облака внизу. Она добежала до половины причальной доски и тут только заметила, что настил скачет, как пойманная рыба. Тогда она остановилась, присела, ухватилась руками за причальную доску – и наконец-то испугалась.
– Стой! – снова крикнул отец. – Да, ты...
Варан встал на четвереньки и, вовсе не заботясь о том, чтобы не выглядеть смешным, пополз к Ниле. Растревоженный причал ходил ходуном.
Нила смотрела потрясенно – как будто за время, что они не виделись, у Варана выросла вторая пара ушей.
– Здесь нельзя бегать, – сказал он и обнял ее за плечи.
– Меня сейчас вырвет, – простонала она замогильным голосом.
– Я тебя искал, – признался Варан.
Причальники вопили и ругались. Ветер уносил их слова.

– Эй, девка! – крикнул старший. – Праздник тебе пришел, дружок твой не свалился в поддонье, как поначалу собирался... Да ты ревешь, что ли?!
Варан чуть приподнял веки – и тут же опустил. Перед закрытыми глазами поплыли красные пятна.
Потом он почувствовал запах. Пахло Нилой.
А потом его обняли за шею и ткнулись в лицо чем-то гладким и мокрым:
– Ты... Зачем?! Не летай больше на винте, не летай... И чужие слезы покатились по Барановым щекам.
– Я думала... не знала, что и думать. Почему ты не поднимался? Целую неделю...
– Поговорила бы с отцом...

– Ага! Я твоему отцу боюсь на глаза попадаться. Смотрела на него из пещеры, через щелочку...

– А чего ревешь?
– Прости... Я столько всего... а когда ты перевернулся... видит Император, я бы за тобой – вниз головой, вдогонку.

Варан смотрел на нее и не узнавал. Нила была какая-то новая; видно, ей и правда несладко наверху, иначе откуда эта лихорадочная нежность, да еще страх в глазах – выражение, которого прежде не было никогда... В сезон Нила одна могла на семинога выйти с маленьким ножиком, и зубоскалила бы, и шутила. В сезон Нила никогда бы не призналась в решимости скакнуть за Вараном в бездну – вниз головой...

– Ты подумала, что я готовлюсь к свадьбе... и потому не поднимаюсь?
– А что я должна была думать?

– Ну, – серьезно сказал Варан, – ты могла бы подумать, что я готовлю яму под новую пружину... Чтобы почаще наверх летать. Каждый день... А иногда – по два раза...

– Я дура, – шепотом сказала Нила. – Я такая...

– Вовсе нет, – сказал Варан с легким сердцем. – Переживем межсезонье, потом сезон... И поженимся. Зачем себя ругать?
Причальник, заглянувший на склад в поисках потерявшегося Варана, застал трогательную, но вполне целомудренную картину: девушка рыдала, по-видимому, от счастья, парень мудро, чтобы не сказать снисходительно, пытался ее утешить:
– Ну, ну... Воды тебе не жалко? Зря вытекает, а я потом носись с бурдюками... Эй, ну перестань, что случилось-то?..
– Везет, – искренне сказал причальник Горюха, человек незлобивый и несчастный в семейной жизни.

>Уже ступив на причал, Варан вдруг обернулся:
– А Подорожник... чего он от тебя хочет?
– Ничего, – Нила смутилась. – Мы с ним иногда разговариваем... Просто от скуки.

Варану показалось, что она чуть не спросила: «Можно?» В последний момент прикусила язычок.
– Ну, Император в помощь, – строго сказал Варан и зашагал к винту.
Он не видел Нилу, но очень надеялся, что она не смотрит ему вслед виновато и умоляюще.

– Он чуть не погиб. Из-за неточной карты... Но господин маг был столь милосерден, что...

И она вдруг быстро опустилась на колени:

-Позвольте нам... я буду ему хорошей женой, обещаю!
- Отец смотрел, но прокопченные стекла надежно скрывали его глаза.

В тот вечер Нила опять плакала. Она умоляла Варана дать ей клятву, что тот никогда больше не войдет в корзину винта; Варан не мог дать ей такой клятвы, и оттого она плакала горше, а Варан злился – и раздражался оттого, что не может справиться с этой злостью

[quote=Варан]
А Варану необходимо было побывать еще раз в той самой комнате – в круглом доме Подорожника, где когда-то юный поддонок копировал на ракушку свою первую карту...

Да будь она неладна.

Нила умерла, говорил себе Варан. И прислушивался к тому, что происходит в нем в ответ на эти слова.
Ничего не происходило. Как будто все, что могло в Варане любить и жалеть, в одночасье онемело, отнялось. Когда-то он любил развлекать себя мыслью о том, что вот она забыла его, вышла замуж и живет счастливо и спокойно, у нее дети. Потом думал: у нее уже внуки... Эти мысли причиняли ему боль, но он снова и снова возвращался к ним. Как будто эта боль его оправдывала, искупала все случившееся в тот день, когда он оттолкнулся от пристани веслом. А Нила, разгоряченная, злая, кричала: ну и убирайся. Бросаешь меня – ну и бросай, я не умру, найду другого. А он даже не пытался убедить ее в сотый раз, что не бросает, но зовет с собой. Он предлагал ей лодку – одну на двоих, но ей не нужна была лодка. Она мечтала выйти замуж и жить с твердой землей под ногами. А он, оттолкнувшись веслом, ощутил малодушное облегчение: вот и все, и не надо больше никого любить...
Если бы я знал, говорил себе Варан. Я бы остался. Я бы умер через полгода от тоски, но остался бы с ней...
Или нет?
Он не знал ответа на этот вопрос, и это было хуже всего. А может быть, у этого вопроса не было ответа;

Он стоял рядом с машиной. Не торопился садиться; человек в респираторе что-то крикнул ему, Андрей ответил, но Лидка не разобрала ни слова. Потом сын повернул голову, и Лидке показалось, что через темное стекло она видит его виноватые глаза.

Машина тро...

Старуха вздыхает. Поднимает глаза к низкому небу. Почему? – беспомощно спрашивают ввалившиеся губы. Возможно ли, что поступок ее сына, экзальтированного мальчика... Что поступок сопляка, отказавшегося от привилегий эвакуации, детский в общем-то поступок, пошатнул основы мироздания?

«– Это молодежная организация, строящая свою «идеологию», – инспектор пожевал тонкими губами, – на идее о необходимости жертвоприношений. Человеческих жертвоприношений. Чтобы открыть Ворота.

То есть, ее сын Андрей тренировал себя, готовясь принести себя в жертву для того, «Чтобы открыть Ворота». Он готовился пожертвовать собой для блага других, и он это сделал.

Таков сюжет.

katrin , значит, согласно вашей теории, (человек сразу личностью рождается), все теории воспитания остаются теориями? Макаренко, Сухомлинский? Человека не перевоспитать? Конечно, можно и нужно воспитывать, нельзя воспитать только некоторых, незначительную часть, может те самые 10%.

katrin, значит, согласно вашей теории, (человек сразу личностью рождается), все теории воспитания остаются теориями? Макаренко, Сухомлинский? Человека не перевоспитать? Конечно, можно и нужно воспитывать, нельзя воспитать только некоторых, незначительную часть, может те самые 10%.

вот потому и так много вокруг нас маменькиных сынков, не мужчин, а сынков. За кого же ЗАМУЖ то выходить??? если все проблемы мамочка решает? Уже и волосы поседели, а все маме в рот заглядывает, ждет пока мама пенсию получит и на сигареты даст

Сын жертвует этой самой жизнью для открытия ворот

добро - это хорошо, любовь спасет мир

У нее вообще в жизни все хорошо было, почему же она такая?

Он маменькин сынок, и другим не мог вырасти, но его поступки в дальнейшем мне непонятны, скорее он поступает так не благодаря, а вопреки. Он , таки , идет против своей мамаши, пусть чувствует себя виноватым, но делает. Пусть и с опозданием, но совершает.
И мне именно Андрей кажется спасителем этого мира, его поступки вопреки .

Звонок в дверь.
– Тетя Лида! А Андрей дома?
Девочка с восьмого этажа. Старшая группа, уже не девочка, уже вполне девушка. Лет пятнадцать. На два года старше Андрея.
– А что случилось? – спросила Лидка, плотнее запахивая халат.
– Котенок! Там котенок, во дворе! На дереве!
– Сейчас! – крикнул Андрей из своей комнаты. – Иду!
– Высоко? – механически спросила Лидка.
– Ужас как высоко! – радостно подтвердила девчонка. – Никто достать не может...
– Андрей... – начала Лидка неуверенно.
Он уже выскочил за дверь и, не дожидаясь лифта, погрохотал вниз по лестнице. Грохот происходил от того, что, не добегая до конца пролета, Андрей подпрыгивал и летел через ступенек пять-шесть и приземлялся хотя и мягко, но звучно.
Лидка сунула ноги в спортивные туфли, накинула плащ и вышла следом.
Вокруг высоченного тополя стояла толпа. Лидка сама не помнила, когда в последний раз ей встречались в городе кошки. Вот старичок из двадцать седьмой квартиры держал кота, но оба недавно умерли. От старости.
Андрей врезался в толпу, и перед ним расступились. Так бывает, когда сквозь строй зевак, собравшихся по случаю дорожного происшествия, пробирается деловитый врач.
– Где? – Андрей задрал голову.
Ответом был тонкий кошачий вой.
Кот был бурый и пятнистый, почти защитного цвета. Разглядеть его в ветвях было сложно, и, если бы не позывные отчаянного мява, Лидка бы так его и не разглядела.
Хныкала, прижимая к груди грязные кулаки, Андреева ровесница с третьего, кажется, этажа:
– Он вырвался... Я держала... А он вырвался... Мы на минутку только вышли...
– Твой? – спросила Лидка.
Девчонка кивнула:
– Папа из села привез...
Андрей по-обезьяньи уцепился за ствол и, сверкая кедами, полез вверх. Лидка отвернулась; торжественная клятва, принесенная ей сыну, заключалась в том, что она никогда не будет контролировать высоту, на которую он, Андрей, считает нужным влезть. В ответ сын пообещал ей никогда не лазить на столбы, на крыши вагонов и трансформаторных будок. И – она знала – держал обещание и не покупался «на слабо».
Ни падения с ссадинами и шишками, ни дыры на штанах не смогли отучить его от этой пагубной страсти лазать по деревьям. Старшие мальчишки всегда вызывали его, если требовалось снять с высокой ветки бумажного голубя или бадминтонный воланчик. Девчонки приглашали Андрея, когда в порядке заигрывания те же мальчишки забрасывали на дерево скакалку или чей-то берет.
Однажды Андрей узнал от кого-то во дворе, что есть такие устройства – специальные когти, которые надеваются на ноги, чтобы лазать по гладким столбам. И по простоте душевной обратился к маме за помощью в приобретении «когтей». Шокированная Лидка пообещала собственноручно выпороть сына ремнем по голой попе, если только он близко подойдет к этому самому столбу. Вот пусть только попробует!
Пробовать сын не стал. Он всегда очень тонко чуял мамино настроение и, обычно бесстрашный, на этот раз решил не искушать судьбу.

Толи музыкальное образование молодежи, толи правильно воспитанный сын, но дело рук Лидки спасло мир